если вы читаете это, значит это предупреждение именно для вас.
каждое слово, которое вы прочитаете, бессмысленно —
вы просто тратите напрасно очередную частичку своей жизни.

поздороваемся с мартином. он – новый член нашей семьи.
хлоп, хлоп, хлоп. после таких слов принято рукоплескать для того, чтобы выразить свою радость и показать, что человек небезразличен. похвалить его за то, что он решил выбраться из своей квартиры и поступил самым правильным образом, осмелившись бороться с течением, которое заводило его в могилу. молодец, Мартин. ты нашел то, что тебе нужно, но остановит ли это тебя от смерти на самом деле, если ты понимаешь, о чем я говорю?
я нахожусь среди тех, кто хочет смерти по тем или иным причинам.
тут есть клара, которая резала себе вены, сидя в холодной пустой ванной. наверное, она хотела символично наполнить ее кровью, вот только пробку забыла вставить, дура. она страдает из-за неразделенной любви. ее бросил парень, ушел к другой, а неделей ранее сделал ей предложение руки и сердца. не понятно, что повлекло такие действия со стороны молодого человека, но, раз девушка оказалась здесь, то он сделал это не зря.
тут есть гарри, который пытался повеситься, но предусмотрительно забыл закрыть дверь комнаты общежития. он стоял на стуле до последнего и спрыгнул с него лишь тогда, когда в комнату кто-то заглянул. он не хотел умирать на самом деле. у него забрали стипендию из-за неудовлетворительных оценок, потому что он курил много травки и забивал. он хотел, чтобы его пожалели.
они все хотят, чтобы их пожалели. они хотят найти тут поддержку, потому что считают себя одинокими и никому ненужными. это несчастные люди, у которых опустились руки из-за пустяков. бессильные, слабовольное, очерненные собственными мыслями. о чем можно с ними говорить, если они смерть используют для того, чтобы поднять свою значимость в обществе?
все, что мне понадобилось сделать, так это сходить к врачу и сказать, что я жажду смерти. совсем недавно я приняла двадцать таблеток снотворного и моя сестра еле меня откачала. я поняла, какой глупый поступок совершила, я не хочу умирать, но мои руки так и тянутся к таблеткам. они бывают разного цвета и так манят, манят меня к себе, прямо как бутылочки и кексики в алисе. съешь меня, говорят они меня. съешь, фрая, мы хотим показать тебе кое-что. мы изменим твою жизнь навсегда. поддержка – все, что мне нужно. мое раскаянье спасло меня от психушки, но я уже и не знаю, что хуже – оказаться среди этих людей, или действительно среди тех, у кого проблемы с головой. среди тех, кто покачивается в углу, обнимая коленки, видящие огненные мотыльков, которые разжигают их грудную клетку и мечтающие пробраться к самому сердцу и очернить его гнилью серых будней и несправедливости, непониманием, грустью, смертью и бесконечной тоской, потому что никто не понимает, кроме тебя самого и, может быть, твоего выдуманного товарища. мне кажется, что за настоящими сумасшедшими интереснее наблюдать. но я пока не добралась до той стадии, чтобы самовольно ложиться на «лечение». работу после этого будет найти еще труднее, а пособие по безработице в разы уменьшат – я совершенно ненужный балласт для нашего государства, зачем мне жить, если можно бросить посреди улицы и закидать камнями презрения и отчужденности? нет, это мне не подходит.
тут никогда ничего не меняется. спортивный зал, в который приносят складные стулья. небольшой столик у стены, на котором стоит кофеварочная машинка и тарелка с какими-то печеньями, заботливо приготовленные женщиной, которая ведет весь этот кружок по «интересам». имя ее, кстати, я даже не пыталась запомнить. она мне не нравится, совершенно. голос у нее слишком звонкий, еще немного и кровь польется из ушей. она пытается быть такой нежной, будто находится не в одном помещении с моральными уродами, а в комнате с хрустальными фигурками. боится сломать, покалечить. только делает хуже. чем больше она с ними вошкается, тем более они становятся зависимы от нее. она не пытается разобраться в них или со всей дури треснуть по голове, крикнув, чтобы перестали разводить детский сад, она делает их только хуже. месяц назад умерла эмми, которая ходила на эти вечера больше полугода. нервный срыв, сказала руководитель. нам очень жаль, она протянула нам свое печенье без сахара и грустно похлопала ресницами. через пару дней про эмми все забыли. большой брат поет и пляшет. нам остается подчиняться.
с этой группой вечера проходят три раза в неделю. я хожу из них два, а в выходные у меня много других дел, поиски групп, которые помогут мне коротать время и не чувствовать, как одиночество сосет под ложечкой. сегодня я пришла в выходной первый раз – мой любимый сосед обдолбался до состояния, близкого к передозу. находиться рядом с ним и слушать о том, как он умоляет ему помочь – не лучшая развлекательная программа на вечер, поэтому, выдернув свою руку из его и перешагнув через содрогающееся тело, я направилась сюда. налила себе кофе в пластиковый стаканчик, достала сигареты и расположилась в самом темном углу нашего «круга» дружбы и взаимопонимания.
...потом наступило полное опустошение...
да, конечно. ты опустошен. ты, я, все мы. давным давно. ходячие трупы, которые не понимают до конца, чего хотят. мы рождаемся умирая. мы взрослеем мертвыми. маленькие человечки в руках у никого.
ох, я люблю эту группу. прихожу сюда каждый раз, как на сеанс арт-хауса в старый кинотеатр. они рассказывают о себе, о том, как пытаются жить самостоятельно, а я смотрю на них и молчу. кассиопея, или, как ее –  руководительница – долго пыталась вывести меня на разговор, но у нее ничего не вышло. все попытки избавиться от меня так же не обвенчались успехом. у меня есть бумажка о том, что мне нужна помощь.
я не уйду отсюда, пока не получу эту помощь:
я не уйду отсюда, пока  не закончиться бесплатный кофе,
я не уйду отсюда, пока они не наскучат мне настолько, что я начну засыпать.
но сегодня все не так, как обычно. сегодня я пришла позже и пропустила что-то важное. практически напротив меня сидит некто и наблюдает за происходящим с таким же взглядом, как и у меня. кто ты? такой же самоубийца, как и они, или человек, которому скучно, как и я?
о-о-о, он не похож на них. но какие у него проблемы, раз он решил попасть в клуб самоубийц? я заинтересована? да. но не настолько, чтобы что-то предпринимать. мы встретились с ним взглядами, когда я выпускала дым из своих черных легких. задержались друг на друге достаточно долго для того, чтобы провести мысленную войну и бросить пару слов серии немого инвалида (никакие то бишь).
немного закатив глаза, мол, иди к черту, поворачиваюсь в другую сторону, возвращая внимание на того самого мартина, речь которого полностью прослушала. все улыбаются и смотрят на него с сочувствием и пониманием. все, кроме меня и того некто. может, мы и виделись раньше, но тогда я не обращала на него никакого внимания. может, даже, в этом зале. он мог сидеть рядом со мной. слепая зона глаза. оптический диск. скотома. иди к черту.